Успех на техногенке определяют аналитика и творческий подход
— Юрий Игнатьевич, ваша компания — одна из очень немногих, кто работает по преимуществу на «техногенке». И при этом показывает отличные результаты. Как вам это удаётся?
У нас выработан свой подход к отработке таких месторождений. Да, содержание металла на наших россыпях невысокое, в принципе, мы работаем и на содержании 0,15–0,2 грамма на куб горной массы, но добываем по 250 и более килограммов золота.. К примеру, в нынешнем сезоне намыли 280 килограммов, а в следующем думаем добыть 300–350. Объясню, как это происходит. Нам приходится промывать огромное количество песков — не менее двух миллионов кубометров в сезон. Значит, нам надо было повышать производительность своих приборов, придумывать различные усовершенствования. Чем мы и занимаемся постоянно. Так, именно наши специалисты разработали промприбор ГГМ-5. Суть новшества в том, что была изменена технологическая схема. В результате за счёт более широкого грохота суточная производительность прибора увеличилась до 2,0–2,5 тысячи тонн кубометров песков. Да и технологию обогащения мы также усовершенствовали: помимо шлюзов ставим шлюзовые приставки — подшлюзки. На последнем этапе мы используем мезоны. Таким образом, мы имеем полный цикл для улавливания тонкого золота.. Mезоны мы на россыпях начали использовать первыми на Колыме, да, пожалуй, и в России. После нашего внедрения и другие золотодобывающие предприятия стали на них работать. Кстати, подшлюзки по нашим заказам, по нашим чертежам стал выпускать Магаданский механический завод.
По заветам фараонов
— Юрий Игнатьевич, видимо, ваши технологи используют многие предприятия?
— Я не могу сказать, что все эти технологии — чисто наши. Как известно, новое — это хорошо забытое старое. Начинаешь что-то придумывать, смотришь — нечто похожее делали в 50-х, 40-х годах. Просто сейчас совсем другие возможности, другое оборудование, а так, в принципе, всё идёт ещё от фараонов. А главное, что технологические решения должны подбираться индивидуально для каждого полигона. Надо творчески подходить к этому делу, нельзя дать совет — делайте вот так, и всё у вас будет хорошо. И мы экспериментируем, пробуем различные варианты.
— Но вы-то теперь полностью перешли на свои ГГМ-5?
— Нет, у нас работают и ГГМ-3, но ГГМ-5 — гораздо более производительная техника, а это имеет огромное значение, особенно при небольшом содержании металла в песках.
— А сколько у вас всего промприборов?
— В этом году работало 13, в следующем запустим 15 промприборов, приобрели два новых, приобрели и другую необходимую технику и механизмы. Дело в том, что в этом году мы начали отработку нового для нас месторождения — Бургаги. Если два наших прежних участка — «Дусканья» и «Анич» — это техногенные россыпи, то на этот раз мы в 2015 году выиграли лицензию на целиковую россыпь. На Бургаги мы пока зафиксировали содержание 0,3–0,4 грамма золота на кубометр, но это только начало. Проведём доразведку, посмотрим, что она покажет. Кстати, в прежние годы это месторождение считалось некондиционным, никто его не брал, а вот мы взяли и работаем.
— Может ли тут случиться неотход запасов?
— В данном случае я так не думаю. А вообще это дело обычное. Знаете, в 40– 50-х годах почти всегда наблюдался переотход запасов на 20–30 процентов — геологи страховались, для них делом чести было соответствие их данных реальной добыче. Сегодня не так. Но, повторюсь, на Бургаги такая ситуация вряд ли возможна.
Внутренние резервы
— Как долго вы планируете вести добычу на этом месторождении?
— В среднем мы на каждой россыпи работаем по 15 лет. Так было на участках «Клин», «Низкий», на «Дусканье» мы моем с 2005 года, и работы там хватит года до 2025-го, это большое по площади месторождение. И хотя до нас на этой россыпи было добыто 13 тонн золота, мы тоже уже намыли 1,7 тонны. Да и на остальных наших участках надеемся добывать золото лет 15–20 при нашей технологии. Мы идём сплошной линией, не выбираем кусочки пожирнее, а по-горняцки «врезаемся в забой» и ведём сплошную отработку. В этом методе свои преимущества — меньше затрат на горно-подготовительные работы, на строительство различных сооружений, на переезды с участка на участок. Мы ведь не ищем богатые земли очень рентабельной отработки. Берём то, что есть, и стараемся работать рентабельно. Все эти метания из района в район… Не зря же говорят, что два переезда — это один пожар.
— У вас все участки в Тенькинском районе?
— Да, все три. Причём расположены они компактно, находятся хоть и в отдалённой от цивилизации местности — до наших месторождений 350 километров от Магадана, но каждое в 20 километрах друг от друга. Это очень рационально, как вы понимаете, такое расположение месторождений даёт и логистические преимущества, и многие другие. Прежде у нас были участки, между которыми расстояние составляло по 100–150 километров, но мы их уже отработали и теперь берём лицензии в нашем же районе, чтобы всё было рядом.
— Юрий Игнатьевич, вот вы сказали, что не ищете богатые земли. Но, тем не менее, «Гран» работает рентабельно. За счёт чего?
— Да, нам это удаётся. Среднестатистическая рентабельность возникает при добыче двух килограммов золота на одного члена коллектива старателей. Смотрите: у нас трудятся в среднем 200 человек, в 2016 году мы намыли 280 килограммов металла. Понятно, что по два килограмма на человека не выходит. Но рентабельность у нас нормальная. У нас и зарплата старателей одна из самых высоких в регионе — в среднем 100 тысяч рублей в месяц. О том, что мы постоянно модернизируем свою технику, повышаем её производительность, я уже сказал. Второй момент — организация производственного процесса, я бы сказал, воспитание трудового коллектива. Я всегда добиваюсь, чтобы каждый чётко знал и выполнял свои обязанности, чтобы ничто и никогда не простаивало. Расположение полигонов у нас всегда выверено, горные работы производятся в оптимальные сроки в оптимальных координатах, техника работает бесперебойно. Образец для меня — хороший завод, где всё выверено до секунды, как на японском конвейере. Вот к этому и надо стремиться, что я и делаю. Так что рентабельность, то есть снижение себестоимости производства золота, у нас достигается в хорошей степени за счёт внутренних резервов. И они у нас ещё далеко не исчерпаны.
По законам абсурда
— Если возможно так успешно работать на «техногенке», почему другие компании этим если и занимаются, то в очень скромных масштабах?
— Трудно сказать. Кто-то не умеет, кто-то не хочет связываться. Одна из причин, я думаю, это то, что профессиональных, «коренных» старателей осталось не так уж много. Появляются те, кто поработал прежде в другой сфере, заработал сколько-то денег и решил начать мыть золото.. В случае если повезло — попался участок с высоким содержанием металла, удачное место, подфартило с погодой, это может компенсировать все недоработки, просчёты. Но ведь такой вариант, во-первых, может никогда больше не повториться, во-вторых, встречается нечасто. Так что надёжнее всего рассчитывать на свой профессионализм, на точный расчёт, на надёжность техники. Однако отработку техногенных месторождений сдерживают и другие причины.
— Какие именно?
— Противоречивые законодательные акты, отсутствие стимулирующих механизмов со стороны государства. Каким образом сегодня отрабатываются техногенные россыпи? Прежде чем приступить к добыче, надо получить лицензию. Соответственно, надо провести разведочные работы, весьма дорогие, и поставить на баланс запасы. Вдобавок месторождение далеко не всегда возможно разведать существующими сегодня методами. Но даже если разведали, надо пройти все процедуры — заплатить за экспертизы, поставить запасы на баланс, и за это тоже заплатить. Всё это долго, трудно и дорого. Но в противном случае можно получить много проблем — незаконная добыча золота строго карается законом.. Всё это — законодательный абсурд, государство на этом только теряет. Не лучше ли было бы разрешить отрабатывать техногенное месторождение на условиях коммерческого риска, а по результатам добычи старатели платили бы причитающиеся налоги? Второй вопрос — это как раз налог на добычу полезных ископаемых — НДПИ. По одному закону мы не должны его платить, если на месторождении нет балансовых запасов. Но по другому распоряжению правительства РФ — обязаны. Да мы и платим, понимая, что в бюджете не хватает денег, что в федеральном, что в областном. Но насколько это справедливо?
Пропавшие отчёты
— Юрий Игнатьевич, а каким образом вы выходите из этой ситуации?
— Надо понимать, что «техногенка» «техногенке» рознь. При выборе объекта нужна аналитика, надо всё просчитать, и я это всегда делаю. Смотрим месторождение: разрезы, как располагается золото — по вертикали, по горизонтали, как оно отрабатывалось. Есть же журналы отработки, всё можно проанализировать. Допустим, стало понятно, что в горной массе золото с торфами, в бортах недоработанных, всё смешано. Вот его можно брать и работать. Если это «техногенка», где золото размазано, то такое месторождение неинтересно. То есть аналитика стоит на первом месте. А вести разведку современными методами, значит, получить далеко не всегда достоверные сведения.
— Но вы же её всё равно ведёте?
— Мы так делаем разведку: взяли, допустим, 12 километров участка и через каждый километр разведали, от сопки до сопки, и видим всю картину. Вот после этого начинаем работать. Конечно, если бы Геоком занимался аналитикой и выставлял такие разведанные месторождения на аукцион, это значительно бы повысило привлекательность техногенных россыпей. Но этого, к сожалению, нет. Однако это не самая большая беда. Хуже другое. То, что наработали геологи в советское время, результаты их труда — на 50 процентов всё это пропало в 90-е годы, после развала Союза. Оказалось, что отчёты далеко не всегда сдавались в архив, а были разбросаны по приискам, по ГОКам. Что произошло тогда с отраслью, сами знаете, так что документы важнейшие побросали, вывезли на свалку, да просто сожгли, когда всё развалилось. Вот это народное достояние и было уничтожено, осталось очень мало этих бесценных отчётов. А если бы они были, насколько легче работалось бы сейчас! Всегда можно было бы покопаться в архивах, найти подходящее месторождение. А так работаем, можно сказать, по памяти — знаем, что вот здесь раньше мыли, там было вроде бы золото… Подаём заявку на лицензию, а на неё даже подтверждающих материалов нет.
Надежда на «техногенку»
— Понятно, что россыпи истощаются. Но скажите, если бы государство за свой счёт активно вело поисковые работы, можно было бы надеяться на новые целиковые россыпи?
— Вряд ли. Колымская земля разведана, во всяком случае по россыпям, на 99 процентов. Нет распадка, где бы не побывали геологи. Ну, что-то, возможно, и появится, однако больших месторождений не будет. Остались места, где в советское время запрещалось работать по соображениям охраны природы — нерестовые речки, например. Там сейчас золото находят. Есть какие-то возможности на побережье Охотского моря… Но если по рудному золоту на Колыме хорошие перспективы, то по россыпному, на мой взгляд, стоит рассчитывать в основном на техногенные месторождения. Тем более что если и есть целиковые месторождения, то они находятся в таких труднодоступных местах, что их отработка будет нерентабельной. Как говорится, «за морем телушка — полушка, да рубль — перевоз».
— Скажите, вы сами не задумывались о добыче рудного металла?
— Я занимался рудным золотом в бытность моей работы на Тенькинском ГОКе, строил рудник «Ветренский», так что знаю, что это такое, — всё-таки 42 года в золотодобыче.. Но сейчас заниматься рудой желания нет. На мой век, даже на несколько жизней, хватит россыпного. Как говорят специалисты, правда все по-разному, в техногенных месторождениях Колымы содержится от одной до трёх тысяч (!) тонн золота.. Так что есть что добывать.
И опять о кадрах
— А вы можете себя представить в другой профессии?
— Нет, конечно. Мне крупно повезло — у меня и хобби, и профессия совпадают. На Колыму я приехал после срочной службы на флоте и стал работать проходчиком на шахтах участка «Ёлочка» прииска имени ХХI съезда КПСС. Так и определилась моя жизнь. Чуть позже назначили меня бригадиром комсомольско-молодёжной бригады, и через пару лет мы заняли первое место по области. Ездил в командировку в Эфиопию — монтировал промприборы, вскрывал полигоны вместе с другими специалистами. Потом вернулся на Колыму, работал начальником участка подземной добычи прииска Курчатовский, работал, как я уже сказал, на Тенькинском ГОКе. Без отрыва от производства окончил Магаданский политехникум, потом Московский горный институт. Так что, как видите, я горняк до мозга костей.
— Юрий Игнатьевич, с вами-то понятно. Но вот вы сказали, что золотодобытчиков по призванию, таких, как вы, например, осталось немного. Видимо, как и вся отрасль, «Гран» испытывает дефицит кадров?
— Разумеется. Во всём бизнесе кадры — проблема, а в горной отрасли особенно. Не хотят нынче молодые ехать в тайгу, все стремятся стать юристами, менеджерами. Если на ГОКах и рудниках ещё терпимая ситуация: туда чаще идут выпускники вузов и техникумов, то на россыпях острая нехватка специалистов. Особенно тяжкая ситуация с обогатителями. И горняков-то раз-два и обчёлся, а такое направление как обогащение вообще ушло из вузов. Стараемся учить сами. Не хватает не только инженеров, но и рабочих. Привозим молодых, учим. Но скажу, что лучшие наши сотрудники — колымчане, которые отработали на россыпях, потом своих детей привели. Вот это кадры. А в основном у молодёжи старательской романтики не осталось. И это очень печально.
— На Колыме уже два раза проходил конкурс профессионального мастерства «Старательский фарт». Как вы думаете, это поможет привлечь в профессию молодёжь?
— Трудно сказать, но сама затея хорошая. Даже если для нескольких человек добыча золота станет делом их жизни, это уже хорошо. Интерес к старательской добыче должен возродиться, без этого будущее отрасли представляется печальным. Придут временщики, которым лишь бы набить карман, а там хоть трава не расти. Но я, проработав всю сознательную жизнь в золотодобыче, не хочу в это верить.
Источник: biznes-gazeta.ru
Дополнительно по теме
- Шведская компания подвела итоги работы в 2016 году2017.02.13
- Золото 20172017.02.13
- Предприятия Забайкалья в 2016 г добыли более 12 т золота2017.02.13
- Mangazeya вновь снизила добычу золота2017.02.08
- Херпучинское рудное золото2017.02.08
